Станюкович Константин Михайлович - Страдалец
Константин Михайлович Станюкович
Страдалец
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
I
Вскоре после приезда в N., один из больших городов Сибири, в котором
мне предстояло пробыть весьма короткое время, я случайно узнал, что в N.
живет некто Петровский, старый мой петербургский знакомый, которого я давно
потерял из виду, с тех пор, как он со своей молодой женой уехал на частную
службу на юг России.
Оказывалось, что этот самый Петровский уж года три как приехал из
России и занимает здесь видное место в одном из страховых обществ.
Я, разумеется, обрадовался, что в незнакомом городе нашел знакомых
людей, и на другой же день отправился к Петровским.
- Барина нет дома, - объявила горничная.
- Скоро будет?
- Они с вечера уехали на охоту.
- А барыня?
- Барыня дома. Пожалуйте!
В то время, как я проходил через залу, неслышно ступая по узкому
протянутому ковру, из соседней комнаты доносился чей-то необыкновенно
мягкий, вкрадчивый мужской голос, звучащий грустными нотами. Я отчетливо
услыхал изящно составленную французскую фразу о необходимости терпеливо
нести свой крест, ввиду людской несправедливости, и вслед за тем из-за
портьеры показалась высокая, худощавая фигура почтенного старика, с слегка
опущенной на грудь седой головой, одетого не без щегольства и вкуса.
Старик бросил на меня быстрый взгляд из-под очков и тихо прошел мимо,
натягивая на руку шведскую перчатку.
Я любопытно всматривался в бледное, длинное лицо, окаймленное вьющимися
сединами и маленькой бородкой, и что-то знакомое промелькнуло в этих тонких
чертах с заостренным, как у хищной птицы, носом, в грустно насмешливой
полуулыбке тонких губ, в этом быстром, остром взгляде, совсем неподходящем к
печальному выражению физиономии.
Мне показалось, что я когда-то встречал этого господина и совсем при
другой обстановке.
Я вошел в гостиную.
Хозяйка сидела на диване у стола задумчивая, по-видимому, чем-то
расстроенная, и не заметила моего прихода. Ее добродушное, румяное лицо,
значительно расплывшееся с тех пор, как мы не видались, смотрело грустно, и
большие ласковые глаза были влажны.
Я назвал ее по имени. Она встрепенулась, тотчас же узнала меня и
засыпала вопросами. Скоро уж мы, по сибирскому обычаю, сидели в столовой за
большим самоваром. Она оживилась, расспрашивала про Петербург, про веяния,
про общих знакомых, рассказывала про свою кочевую жизнь с мужем, жаловалась
на отсутствие людей, на грабежи и убийства, словом, повторяла все то, что
обыкновенно рассказывают про сибирские города.
По ее словам, они заехали сюда только потому, что муж соблазнился
большим жалованьем.
- Скопим что-нибудь и уедем отсюда! - заключила Варвара Николаевна.
- Так вы, значит, недовольны Сибирью? То-то я застал вас совсем
расстроенной.
- Ну, это совсем по другой причине... Я только что выслушала одну
печальную исповедь...
- Уж не того ли старого господина, которого я встретил сейчас в зале?
- Да. Вы знаете ли, кто это такой?
- Не имею чести... Сдается мне, что я его где-то встречал, но где - не
припомню... У него совсем не провинциальный вид.
- Наверное встречали в Петербурге. Ведь это Рудницкий!
- Рудницкий!?
И в моей памяти воскрес когда-то известный всему Петербургу знаменитый
делец и потом главный герой скандального процесса о расхищении одного
солидного банка.
- Вот уж никак не ожидал встретить у вас эту печальную знаменитость...
Постарел однако этот барин, но облик прежнего величия все-таки еще
сохранился... Не ска
